3 февраля - один из самых непростых дней в году для многих наших сограждан. Ведь именно сегодня отмечается Всемирный день борьбы с ненормативной лексикой. А куда же русскому человеку без мата! Но есть ли хоть какая-то объективная польза от таких „гремучих выражений“? Насколько реальны попытки „укоротить язык“ для любителей крепких формулировок? Об этом мы поговорили с филологом, фольклористом Анатолием Поповым.
Фото; goslitmuz.ru
У многих применительно к современной российской действительности возникла убежденность, что ситуация в России - применяя шахматную терминологию, не патовая, а матовая. Укоренилось мнение, выраженное известной формулировкой; „У нас матом не ругаются, а на нем разговаривают“…
Да, подобная тенденция „глобальной матизации“ разговорной речи прослеживается вполне четко. Достаточно хотя бы часок прогуляться по оживленной улице, чтобы в этом убедиться.
Впрочем, сразу хочу подчеркнуть, что сравнивать по насыщенности „ядреными“ словечками речь человека, жившего в Москве, скажем, 300 лет назад, и современного москвича, не совсем корректно. Ведь словарный запас у них - в том числе и в данной интимно-прикладной области, отличается, точно так же, как отличается этическая оценка некоторых таких слов.
Вот, например, расхожий эпитет, являющийся синонимом формулировки про „женщину с низкой социальной ответственностью“. Когда-то такое словцо было легализованным для публичных высказываний, но уже в более поздние времена оно оказалось формально под запретом.
Или другой пример. Мужской детородный орган в старину носил отнюдь не считавшееся запретным, но очень короткое, удобное для произнесения название - уд. Это в честь славянского бога Уда, покровителя любовной страсти и мужской силы. Но постепенно такой термин перестал быть востребованным. А вместо него в обиходе укоренилось другое словечко, но при том его поставили вне закона в России.
Доводилось слышать, что крепкие выражения это такое своеобразное лекарство от стресса, которое способно помочь организму человека легче справиться с внезапной пиковой нагрузкой.
В подобных утверждениях лишь доля правды. Не лекарство, конечно. Но, действительно, для многих, особенно представителей сильного пола, хорошее подспорье для эмоциональной разгрузки в некоторых особо экстремальных случаях.
В свое время мне доводилось беседовать с одним из ветеранов Великой Отечественной, который всю войну прошел пехотинцем. Так вот он высказал твердую уверенность: „Без мата мы фашистов бы не одолели!“ Услышал от него и еще один тезис: „На войне я тех, которые вообще не матерятся, не встречал. По крайней мере в окопах на передке“.
Согласны с таким утверждением?
Ну совсем уж обобщать я бы не стал. Наверняка были среди солдат и офицеров те, кто крепкие слова держал в себе „под замком“, даже когда очень „припекало“. Но в значительной мере такое утверждение соответствует действительности. На поле боя, и даже в тылу, когда возникают опасные, авральные ситуации без крепких выражений обойтись трудно. И про то, что в штыковую атаку наши красноармейцы шли не с криками „За Родину! За Сталина!“ (такие фразы кричать приходилось командирам и политрукам - их положение обязывало), а с теми самыми „рублеными“ ядреными словами, доводилось слышать от многих, кто прошел войну.
То есть получается, что мат избирательно полезен?
Довольно глубокий анализ этой проблемы, хотя и в своеобразной художественной форме можно найти у известного советского писателя-мариниста Леонида Соболева в его рассказе „Индивидуальный подход“. Великолепно написано. При том никакой пошлости, никаких красноречивых многоточий. Вдобавок еще и познавательно. Например, прочитав, узнаешь, что существовала на императорском российском флоте когда-то такая „классика“ большой загиб Петра Великого. И даже даны автором устами его героев „методические указания“ по поводу того, как нужно строить „многоэтажные выражения“, но опять-таки без какой-либо похабщины и нецензурщины. А, к слову сказать, у наших сограждан уже давно утеряно это искусство - витиевато браниться. Мата вокруг звучит много, но в самом примитивном варианте, бесконечное повторение одиночных слов из обсценной лексики. Ни о какой „лекарственной“ помощи от стресса здесь и речи быть не может. Просто словесный мусор, даже не мусор, а зловонная грязь!
Упомянутое вами произведение Соболева читать доводилось. Помнится, смеялся до упада. Там еще один из героев - старый матрос-матершинник пытался отказаться от привычки к „полупочтенным“ словам, заменяя их латинскими терминами или „безобидными присловьями“. Может, это выход из ситуации и реальный способ поддержать ту идею, которой посвящен отмечаемый сегодня День борьбы с ненормативной лексикой?
Вопрос, прямо скажу, провокационный! Если уж вспоминать соболевский рассказ, то ведь у этого старого „морского волка“ ничего не вышло с такой подменой. Пришлось ему вообще отказываться от привычки использования крепких выражений при работе с молодыми матросами. Именно такой „хеппи энд“ в том рассказе.
А в реальности подобное возможно?
Я знаю по крайней мере один подобный случай. Мой знакомый был заядлым поклонником обсценной лексики. „Поливал“ направо и налево. Но когда пришла пора жениться - завязал. Его избранница категорически не терпела даже намека на подобные выражения, даже шепотом, даже с проглатыванием букв при ней нельзя было их допускать, иначе жуткая обида и даже слезы. Вот он ради семейной гармонии и прекратил пользоваться матерными словами. Причем не только дома, но и на работе, на сборищах нашей мужицкой компании. Я, говорит, не хочу рисковать, а то вдруг после очередной такой встречи по инерции матюкнусь, и жена услышит!
А возвращаясь к предыдущему вопросу о заменах матерных выражений, могу поделиться опытом еще одного моего знакомого. Тот, действительно, приспособился использовать в качестве речевого антистрессового средства всякие „кучерявые“ словечки. Между прочим, одно из них он у вас в „МК“ подсмотрел несколько лет назад. Вы опубликовали тогда заметку про пендельтюр - распашные двери в метро. Действительно, данное техническое обозначение очень „вкусно“ звучит!
Ну да. Еще есть красивое словцо „пердимонокль“…
По некоторым утверждениям такой термин в переводе с французского „потерял монокль“, ввел в обиход писатель Алексей Толстой. И означает это в практическом смысле сильное удивление или большой конфуз.
Поделюсь с теми читателями „Московского комсомольца“, которые захотят использовать методику упомянутого моего приятеля, одним секретом, который может оказаться в данной ситуации им полезен. Настоящий кладезь „заковыристых“ слов скрыт в древнерусской лексике.
Можете привести хотя бы несколько примеров?
А вы такие формулировки опубликуете?
Так ведь они же наверняка не входят в нынешние списки запретных слов.
Что ж. Тогда извольте получить:
Мордофиля - чванливый дурак.
Тюрюхайло - неряха.
Чужеяд - нахлебник, паразит.
Брыдлый - вонючий.
Захухря - неряшливый, растрепанный человек.
Баляба - разиня.
Трупёрда - неповоротливая, неуклюжая женщина.
Мухоблуд - бездельник.
Потатуй - подхалим.
Тартыга - пьяница.
Остолбень - дурак.
Спасибо! Действительно, при наличии таких словесных перлов нашим предкам никакого мата не нужно было.
