Петров и Боширов понуро смотрели в стол. На зеленом сукне, припорошенном в правом углу пеплом от „Герцеговины флор“, лежал свежий номер газеты The Independent.
Фото; AP
Это что такое? спросил уже в третий раз сами понимаете кто.
Газета? наконец несмело предположил Боширов.
Иностранная, поддакнул Петров.
Хватит дурочку валять, не у Симоньян на интервью! рявкнул хозяин кабинета. Читали?
Так точно;
Ну и как вы это объясните? Двенадцать покушений на Зеленского!
Откуда этот Уиппл, биограф Байдена, цифру взял?
Так он же пишет; украинцы рассказали. А вот про первое, Баширов переглянулся с Петровым и продолжил, про первое глава ЦРУ Бернс рассказал, когда ездил Зеленского предупреждать о наступлении 24 февраля. Но Зеленский же все равно не поверил;
Вы мне тут статью не пересказывайте! Это же какой удар по имиджу! Дурак любой посчитает; пока книжку этот Уиппл написал, пока издательский цикл; Получается все двенадцать покушений Зеленский за полгода пережил! Раз в две недели! Позорники!
Ну не было же ничего! Мы-то что; Там шпили только во Львове есть, а во Львов Зеленский только раз и приезжал. Что мы могли сделать? Боширов не стерпел несправедливого упрека.
А первое покушение вы сами отменили, в качестве жеста доброй воли, когда Бернс догадался;, шепотом напомнил Петров.
Начальник выразительно посмотрел на Петрова, выдохнул из ноздрей дым папиросы, зло затоптал бычок в пепельнице.
Господи;, устало пробормотал он и машинально перекрестился на портрет Дзержинского. Вас кот Скрипалей вообще ничему не научил? Ну не замочи британцы животину, никто бы уже про это дело не вспоминал. Кому ваша правда - было не было сейчас нужна, когда миром правят эмоции? А двенадцать покушений, это вам не одиннадцать. Культурный код; сказка „Двенадцать месяцев“, „Двенадцать подвигов Геракла“, Блок опять же „Двенадцать“! Запоминающаяся цифра, не сотрешь. Что делать будем?
Перебор, задумчиво сказал Петров.
Что? хором спросили начальник с Бошировым.
Но не очко обычно губит, а к одиннадцати туз, фальшиво пропел Петров.
Гений! воскликнул начальник, а Боширов с уважением посмотрел на напарника. Тринадцать - это то, что надо. Это же чертова дюжина, сатанизм на Украине, подарок пропаганде. Впрочем пусть сами думают, как отработать. Кому поручим, чтобы уж наверняка сорвалось?
А давайте „спящего“ разбудим? С оперативным псевдонимом „Люся“, предложил Боширов. Ну, Арестовича, который девочку-конфетку Люсю Зайцеву в кино играл. Он там все равно уже ни соврать нормально не может, ни правды сказать. Вон, про ракету в Днепропетровске, что ее сами же хохлы сбили, ляпнул, а теперь увольняется; Можем актив потерять.
Ладно, свободны, голос начальника потеплел. Буду думать.
Когда Петров и Боширов вышли, он закурил очередную „Герцеговину“, выдохнул дым и тот, завиваясь хитрыми узорами, стал складываться в знакомую фигуру Арестовича. Потом она трансформировалась в кота, а потом из окна потянуло и от кота остался один дымный хвост, медленно таявший в воздухе.
„Хвост виляет собакой“, по ассоциации вспомнил начальник. Взял лист бумаги, красный карандаш и с нажимом написал; „Операция „Тринадцать“: неважно, что было, важно во что поверят“. Свежий номер The Independent отправился со стола в мусорную корзину.
